"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Давайте немного о хорошем.
Братцу ответили из Геймгольца. Записали на начало августа. Обоих котов забронировали, осталось пристроить девок. Завтра заберем в ДНС мой новый ноут. Я похудела на 1см
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Сегодня полночи я спасалась бегством от похитителей в каких-то красивых невысоких горах с красноватой породой, а полночи переставляла в незнакомом доме шкафы в компании Сергея Ли. При этом мы активно трепались о чем-то бытово, а я одета в какой-то комфортно-извращенный вариант "белый верх, темный низ". То есть крой меня устраивал, я б и в жизни такое приодела, особенно кардиган. А вот цвета я так не ношу, у меня психотравма после школы развилась. Половина шкафов были типа тех, которые делал мой прадед, а половина как мой книжный. О - отдых. Но самый цимес в том, что во сне был какой-то хитрый способ расставлять шкафы крестиком - тогда их влезало больше при сохранении функционала. Но этот способ был в СССР запрешен, т. к. получающаяся из шкафов фигура напоминала нацистскую свастику.
Мне подозрительно часто стало сниться, как я двигаю габаритную мебель, пытаясь найти оптимальный способ расстановки, чтобы её как можно больше влезло. И ещё частенько, что в моем доме есть какие-то потайные комнаты и даже этажи. К чему бы это?
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я так и не смогла посмотреть Список Архива Ланъя. Все хвалили, а я дропнула на 20 серии как ску-учный, хотя по всем признакам мне должно было зайти. Но тепрь у нас выходит маньхуа, и первый том я таки возьму на пробу. Мне же полюбились Фэй Лю и Ся Дун. Да и развороты с рисовкй там дивной красоты.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Сегодня мне снилось, как я режу себе вены. И как мне плохо сначала от отчаяния, а потом от потери крови. Сначала была уверенность, что это способ открыть сохраненку в игре REAL LIFE, а потом стало страшно, и я пошла за помощью. Меня в итоге спасли, вместо шрамов остались синяки, и меня решили отселить в мини-дом. Дальше снилось сумбурно про этот дом и его обустройство. Мой дед фельдшер-уфолог прилаживал водоразборный кран к куче песка, не знаю зачем, но во сне это было важно и правильно.
Но про такие дома я сейчас много чего смотрю или читаю. А вот всё остальное конечно ахтунг. Скорее бы уже установилась жаркая солнечная погода. А то пасмурная холодная и дождливая меня чертовски угнетает.
Обратный путь сквозь ткань мироздания был страшен. Всякий свет погас, в ушах стоял гул, сознание словно рассыпалось на кусочки. В какой-то момент начало казаться, что у меня несколько тел, и я могу в разойтись в разные стороны. Потом всё прошло. Исчез шум, вернулось зрение, и оказалось, что мы лежим вповалку на пентаграмме в подземелье. Раздался сухой щелчок, и зеркало высыпалось из рамы. – Получилось, – мой учитель с облегчением выдохнул. – Мы вернулись? – Кунтан поднял голову. – Да. – Это ты во всём виноват, – прошипел рыжий коротышка. – Я оказался здесь из-за тебя. – Да? – протянул тайрец. – Так это я разбил кимолиновый преобразователь? Может, стоило бросить тебя подыхать среди ледяной пустыни? Такой исход устроил бы Ае Аклама больше? Горе-чародей надулся от возмущения, однако ничего не сказал. Наше путешествие сквозь время с помощью сломанной машины закончилось на удивление счастливо. Во-первых, мы все остались живы и никого не покалечило. Никого даже не ранило, только мой учитель оказался облит золотистым маслом – кимолином. Во-вторых, нас не раскидало по эпохам. В-третьих, мы чудом сохранили свои пожитки благодаря тому, что в Башне Лун не уносили их с пентаграммы. А ещё нам удалось спасти жизнь ученику Лун Оссэта, а значит, получить бесценный источник информации. – А теперь, Ае Аклам, ты отведёшь нас к своему учителю, – велел Мельо. – С чего ты решил, что он здесь? Может быть, он в это время тоже путешествовал по эпохам? – фыркнул коротышка. – Я счёл бы это счастливым совпадением, вот только мы оба знаем, что это неправда, – сказал волшебник. – Раз ты сохранил память при перемещении, значит, настройки машины времени не менялись с тех пор, как ты ушёл в башню Лун. Скажи-ка, Ае, это ведь ты присматривал за сойдами, да? Рыжий не ответил. Мы продолжили путь по подземельям вчетвером: впереди шёл мой наставник, следом я, а замыкающим был Кунтан, внимательно следивший за Ае Акламом. Без кристалла Бездны тот был почти безобиден. Мои друзья обыскали коротышку и отобрали у него ещё четыре метательных ножа. Я сразу вспомнил рассказ Кунтана о первой встрече с моим учителем: ведь Оссэт дал ему отравленный кинжал. Не знаю, построил ли Оссэт сам эти подземные хоромы или просто нашёл и заново обжил заброшенные: в любом случае, труда это требовало не малого. Мы миновали не один десяток саженей подземных коридоров, то расширяющихся в небольшие комнатёнки, то пугающе сужавшихся. В конце одного из боковых ответвлений мы нашли такой же хлев, как и раньше. Вот только одно: он был полон сойдами. Я насчитал не менее двадцати голов. – Скажи-ка мне Ае: для чего, по-твоему, Лун Оссэту разводить свиней Мглы в здешних глухих лесах в таких количествах? – спросил мой учитель коротышку. – Мясо несъедобно, а натравливать их всех на меня – убыточное предприятие. Чего Оссэт хочет? Панцири? Может, лелеет планы захватить север? – Вот у него и спрашивай, тайрское отродье, – прошипел Ае Аклам. – Или духу не хватает? – Ты смелый человек, – ответил Мельо. – Почему же служишь Оссэту? Неужели всё дело в кристаллах? Где вы их, кстати, вообще берёте? – А тебе всё знать надо? – огрызнулся рыжий, зло дёрнув верхней губой. – Хорошо, я покажу. Пошли! Больше мы не блуждали по подземелью, заглядывая в каждый закоулок. Моему наставнику удалось раздразнить ученика Лун Оссэта, и теперь Ае Аклам уверенно вёл нас тёмными коридорами, как предполагалось, в лабораторию своего учителя. Мельо не спускал с него глаз, а Кунтан внимательно оглядывался по сторонам в поиске возможных ловушек. Я изо всех сил старался запомнить все многочисленные повороты – с таким проводником не хватало только окончательно заблудиться. Мы остановились перед металлической дверью. – Ну что ж – открывай, – скомандовал тайрец рыжему. – И уж постарайся, безо всяких балаганных трюков. Ае Аклам что-то пробормотал прикоснулся обеими руками к магическому знаку, начертанному на двери. Та бесшумно отворилась.
Лаборатория занимала просторный зал с высокими потолками. В отличие от остального помещения, стены здесь были выложены камнем. Вдоль стены напротив входа тянулись стеллажи, полные костей и стеклянных банок со всякой заспиртованной гадостью вроде внутренностей, зародышей сойдов и пучками глаз каамбулей. Под потолком сверкал магический светильник – не те солнечно-золотистые непоседливые шарики, которые создавал мой учитель, нет – сгусток белого света, тяжело покачивающийся на цепях. Посередине зала на прозекторском столе лежала вскрытая туша сойда. Значит, хозяин был здесь. Только вот где? – Коллега! – громоподобный крик звучал, казалось, отовсюду. – Чем обязан?! – Лун Оссэт, выходи. Мне недосуг играть в прятки, – ответил мой учитель. – А не ты ли первый начал? Я потерял тебя из виду на добрые тринадцать лет. Подумал, уж не женился ли ты снова? На это раз – на Хозяйке Огня? Это было бы очень в твоём духе. Мельо поморщился, как от зубной боли. – Полно, Оссэт. Мне встретился твой подручный, Розве. Он пытался меня обокрасть. Твой способ навеки закрыть ему рот – отвратителен. Меня сюда привели серьёзные вещи, а сказки можешь издать альманахом. – А-а, ты оценил. Один из стеллажей за прозекторским столом отъехал в сторону, открылась небольшая дверка, и хозяин громоподобного голоса шагнул в лабораторию. Оказалось, это высокий, крепкий старик. Его лицо, в молодости, вероятно, было привлекательно. Теперь же сеть морщин высекла на нём то, чем этот человек жил и чего желал. Годы сделали видимым всё, проявили, как огонёк свечи невидимые чернила. И как по мне, дедулю это не украсило. – Что же привело тебя сюда, Мельороллё? – спросил он. – Чудища Мглы. Сойды. И каамбули, – сказал мой наставник. – Ты играешь с огнём, Оссэт. Старик усмехнулся. – Ты пришёл, чтобы читать мне нотации? – Эти твари, которых ты таскаешь из прошлого, могут погубить жителей всего севера… – Это тех, что тебе морду так мило украсили? – перебил его Оссэт. – В благодарность, да? Когда же, коллега, ты поймёшь: люди не прощают другим невольных ошибок и не ценят добро, которое им делаешь. Вот ты вытащил моего ученика из ледяного будущего, где он, верно, застрял бы, потому что негде там взять кимолина для нового преобразователя. И что, полагаешь, он привёл тебя сюда исполненный благодарности за спасение? Мельо молчал. – Мельороллё, Мельороллё, наивный мечтатель, – старик насмешливо фыркнул. – Такой же, как и все тайрцы: не только не стареет, но и не повзрослеет никак. Всё сует свой любопытный нос в каждую щель, даже не думая особо, зачем. И всё верит в сказки, где спасённые зверушки в нужный час приходят герою на помощь… Что, решил, что пронял его и расслабился? Взгляни-ка на пол, коллега. Мы все разом опустили глаза. На полу была нарисована звезда с неравными лучами: два пересекающихся треугольника, наклонённые друг к другу. Внутри магической фигуры вдоль линий вилось кружево затейливой чародейской каллиграфии. Мельо стоял в центре знака, а Кунтан – снаружи, между лучами. Что до меня, то только мои левые лапы находились внутри линий. – А теперь посмотри наверх, – скомандовал Лун Оссэт. Я тоже поднял глаза к потолку. Прямо над нами висел на цепях светильник, тяжёлый и зловещий. И вот его холодный свет отпрянул от центра, разделился на двенадцать комочков, похожих на фонарики моего наставника. Двигаясь по спирали, они опустились к углам фигуры на полу, а потом вытянулись в струну, создав нечто вроде прутьев решётки. Лучи тянулись от пола обратно, к покачивающемуся на цепях крошечному шарику. Разве же столь крохотный предмет может столько весить? Первое мгновение он был тусклым, а потом стал совсем черным. Тут-то я и сел, раскрыв рот. Жемчужина Хранителя! Да ладно! Откуда?.. Потрясения, однако, на этом не кончились. Жемчужина раздалась сначала до размера яблока, а потом и человеческой головы. Из неё повалил чёрный пар. На мгновение окутав жемчужину, дымка уплотнилась и повисла под ней тяжёлой каплей, а затем обрела окончательную форму – нечто вроде тени марионетки: крохотное тонкое тельце, длинные конечности, похожие на лапки паука. У этого создания не было лица – только сквозные дыры в голове вместо глаз. Уродец вскарабкался на жемчужину и сел по-лягушачьи, обхватив её ступнями и ладонями. – То есть Мглы тебе было мало? Решил закинуть удочку ещё и в Бездну? – Мельо сложил руки на груди. – Что ж, теперь хотя бы ясно, откуда у тебя кристаллы. – Впечатляет, правда? – Оссэт приосанился. – Ещё ни одному чародею не удавалось иметь своего собственного уккубу. Мельо бросил на него скептический взгляд. – А уккубу-то знает о том, что он твой? – О, коллега, я тронут твоей заботой, – старик неприятно улыбнулся и обратился к своему ученику. – Ае, ты хорошо поработал. Жаль, конечно, что машина времени сломана, но её мы починим. Зато теперь этот несносный тайрец ничего больше не испортит. Первый кристалл, который из него вырастит уккубу – твой. Лицо у рыжего стало сложное. Ожидаемой радости на нём не отразилось. Похоже он, как и я, не знал, откуда же берутся кристаллы Бездны, и открыл было рот то ли для благодарности, то ли для возражений, но Кунтан, до этого молча слушавший перепалку колдунов, не дал ему произнести ни слова. – Что ещё значит «уккубу вырастит из него кристалл» ?! Что вы двое… – А, давно не виделись, Кунтан. Я тебя, право слово, не сразу и узнал, – обратился к нему Оссэт. – Времени-то сколько прошло, лет тридцать? Ну, неужели же ты никогда не слыхал об уккубу? Милые жители Бездны иногда вырывающиеся в наш мир. Они цепляются к людям и питаются их жизненными силами в тот момент, когда человек предаётся своей главной страсти. У волшебников, это, как правило, магия. А кристаллы демоны растят про запас. Тут мне стало очень страшно (Кунтану, наверное, тоже): Лун Оссэт уготовал моему учителю скверную участь. Только вот тайрец, похоже, совсем не боялся ни Оссэта, ни демона, оседлавшего жемчужину. – Ну, хорошо, – Мельо задумчиво почесал затылок. – Меня ты пустишь на кристаллы Бездны. А у уккубу ты их как заберёшь? Думаешь, он радостно поделится с тобой своими припасами на чёрный день? – А это коллега, совсем не твоя печаль, – отмахнулся от вопроса старик. – Знаешь, Кунтан, я всё это время сомневался в тебе: справишься, не справишься, сможешь ли столько лет притворяться другом этому тайрцу. Что ж, час настал: сначала дай мне сюда тигрёнка… Слова колдуна звучали для меня, будто удары в колокол ужаса. Неужели Кунтан нам не друг? Неужели он много лет обманывал моего учителя, подбираясь к нему всё ближе и ближе?.. Воин же побагровел от гнева. Никогда ещё я не видел у него на лице такого выражения. – Да что ты несёшь, старая ты паскудная обезьяна?! – рявкнул он, перебивая волшебника. – Хочешь рассорить нас?! Предлагаешь мне очернить своё имя предательством? В тяжёлый момент ударить другу в спину?! Старик поджал губы, поднял брови и покачал головой. – Я смотрю, воинствующий идеализм моего коллеги заразен, – сказал Оссэт. – Чем это он тебя так обаял? Вылечил твою невесту? Так сколько из прошедших лет ты муж, а сколько – вдовец? – Ты, мерзавец, и вовсе не собирался лечить Наманну, – ответил воин. – Не тебе и рассуждать о её судьбе. Старик мерзко улыбнулся. – Как там поётся в балладе, Кунтан? «И славы тот достоин всей, кто не предаст в беде друзей», да? А может, дело в цене? Я ведь могу и воскресить Наманну… – Не смей произносить это имя! Как вообще можно лгать о таких вещах? – А почему ты решил, что я лгу? – спросил Оссэт. – Ты думаешь, никто никогда не возвращался из Страны Теней? – Верно. Никто, однако, так и не ожил. – Кунтан, я даю тебе последний шанс передумать. Будешь служить мне, не только останешься жив, но и вернёшь с того света свою жену. Кунтан тяжело вздохнул. – Оссэт, ты, мол, можешь воскрешать мёртвых, – сказал он. – Ну, послушаюсь я тебя, и что же узнает Наманна вернувшись? Что ради этого я предал человека, который однажды спас ей жизнь? Так она не простит ни меня, ни себя. Нет, Оссэт, уж лучше я в свой час разыщу её в Стране Теней. – Это твоё последнее слово, Кунтан из Ореховой Лощины? – переспросил старик. – Что ж, твой срок настал. Он начал читать заклинание. Одновременно с ним Мельо вскинул руки, и тоже произнёс что-то на незнакомом мне языке. Голова уккубу разломилась напополам: открылась пасть, полная острых зубов. От ладоней тайрца вверх устремилась волна воздуха, она сбила безднца с жемчужины, и он кубарем полетел по широкой дуге: шлёпнулся на тушу сойда, скатился с неё и врезался в Оссэта. Молния, которую выпустил старик, ушла в сторону, минуя Кунтана. В то же мгновение лучи, тянущиеся от углов звезды на полу, погасли, жемчужина Хранителя закачалась на цепях, стремительно уменьшаясь в размере, а мой учитель ничком рухнул на пол. Тайрец и уккубу одновременно приподнялись после падения. Мельо, тяжело дыша, опёрся на локти, а потом медленно сел. Выглядел он так, так будто не спал, по меньшей мере, неделю. Мы с Кунтаном одновременно подскочили к нему. – Что с тобой? – Кунтан помог волшебнику подняться. Вместо ответа мой наставник кивнул на Оссэта. Тот в замешательстве смотрел на маленькое существо, сидящее перед ним. Уккубу напротив, стал живее и будто бы плотнее, телеснее. Он поднял чёрную изящную мордочку, изучая колдуна своими глазами-дырками. А потом бросился на Оссэта, стремясь запрыгнуть ему на голову. – Ублюдок! – взревел старик и сотворил ещё одно краткое заклинание: ледяное копьё. На это раз он не промахнулся; Мельо был обречён: ни парировать, ни увернуться. Однако наперерез острому ледяному колу метнулся огонёк: лохматый, ярко-рыжий, живой. Ледяное копьё с силой отбросило Ае Аклама, и он врезался в нас, сбив с ног Мельо и Кунтана. Мгновение замешательства, и мои друзья поднялись, морщась и потирая ушибы. – Берём его, и уходим, – тихо скомандовал тайрец, кивая на Ае. – Пока Оссэт занят. А зловредному чернокнижнику, и правда, было не до нас. В отличие от рыжего, уккубу оказался устойчив к ледяным чарам: его не получалось ни пронзить копьём ни заморозить; молнии его не брали тоже. Безднец наседал на старика, а тот осыпал демона заклинаниями. Впрочем, не похоже было, чтобы он уставал: из моего наставника уккубу за один присест высосал столько сил, что тайрец еле стоял на ногах, а Оссэт оставался бодр. Выходит, главная страсть Лун Оссэта вовсе не магия? Результатов поединка мы дожидаться не стали. Кунтан поднял Ае Аклама и мы поспешили убраться из лаборатории Оссэта. Впереди были сотни и сотни локтей извилистого подземного коридора. За дверью позади нас осталось два врага: человек и демон, где-то впереди, в хлеву – не меньше двух десятков сойдов. – Не заблудиться бы, – побормотал воин. Я помнил дорогу к выходу. Ту, которой мы пришли в лабораторию. Пожалуй, так можно было и выйти, но по моим прикидкам путь получался излишне извилистым. Ае Аклам застонал и приоткрыл глаза. – Я… покажу, – прошептал он. – Здесь… несколько выходов. Так мы и шли тёмными переходами. Впереди Кунтан нёс раненого Ае Аклама, который указывал путь шёпотом, а чаще – знаком. Следом шёл Мельо, время от времени цепляясь рукой за стены, а рядом я, с тревогой посматривая то на спину воина, то на изнемогшего учителя.
Из подземелья мы выбрались быстро: минут десять спустя впереди блеснул свет, мы вышли наружу. Светило солнце пели птицы. Где-то поблизости журчал ручей. Здесь, наверху, мир не знал о башнях среди ледяных пустынь, не знал о выходцах из мрачной Бездны, и даже сойды и враждебные колдуны казались ему лишь причудливым ночным кошмаром. Мы спустились к воде, и Мельо немедленно принялся чертить защитный круг (на этот раз, куда меньший), а Кунтан занялся раной Ае Аклама. От тепла тела ледяной снаряд частью растаял, и дорогой чёрный кафтан коротышки пропитался кровью. – Придётся шить, – сказал воин. – А сейчас, перетянуть прямо поверх… – Не… не надо… – перебил его Ае. – Я не… – Что значит, не надо? Мельо зря спасал тебя? Дважды? Зачем ты вообще полез под ледяное копьё? – Нет… Позови…его, – каждое слово стоило Ае Акламу огромных усилий, губы побелели. – Мельо! – окликнул Кунтан волшебника. Мой учитель посмотрел на недочерченный колдовской знак, окинул лес тревожным взглядом, но обернувшись к нам, оставил свою работу и склонился над Ае Акламом. Рыжий снова заговорил, обращаясь к Мельо: – Я… всё понял. Ты прав. Я… не хочу… служить Оссэту… – И не будешь, – кивнул Мельо. – Дайте, я осмотрю рану. Может, можно аккуратно прижечь, чтобы остановить кровь. Ае Аклам чуть заметно качнул головой. – Поздно… какой сейчас год? – Четыреста двадцать третий от водворения змееголосых. – Здесь я ещё не встретил его… – выдохнул рыжий; его слова становились всё невнятней. – Время ещё есть… Помоги мне… я не хочу становиться… таким… Работать… на него…он… если бы я… мог не дать себе… Я… Он замолчал. Мельо и Кутан переглянулись. – Ае, Ае Аклам! – позвал его мой учитель. – Ае! Бывший ученик Лун Оссэта больше не отозвался.
В тот день мы не продолжили путь в Онривд. Наставник закончил защитный круг, и на этот раз в него не просто нельзя было войти: колдовская стена скрывала нас от глаз людей, животных и чар поиска. Кунтан оборудовал внутри круга некое подобие лагеря, а мой учитель, завершив колдовскую формулу, сразу же уснул рядом с телом Ае Аклама, и мало отличался от покойника. Мы с Кунтаном дежурили по очереди, всматриваясь в зловещую чащу. Я видел, как вокруг по лесу рыскают сойды, подходят вплотную к нашему убежищу, не натыкаясь на преграду только чудом. Луну и крупные, яркие звёзды то и дело затягивало рваными тучами. Поднимался ветер. Утром погода продолжила портиться. Я смотрел по сторонам недобрым голодным глазом. Кунтан перебирал припасы, прикидывая, как позавтракать, не разводя костра. Это было опасно – вряд ли Лун Оссэт так быстро оставил попытки нас обнаружить. Мельо поднялся, но вроде как не совсем и проснулся. – Надо похоронить его и убираться отсюда, – заметил Кунтан, кивая на тело Ае Аклама. – Не можем же мы сидеть здесь, как в клетке, без огня. Мельо кивнул. – Напомни, сколько идти до Онривда? – Два дня. – Значит, ещё минимум одна ночёвка, – волшебник зевнул. – А потом Онривд, теперь, даже если местная гильдия согласится отправить за Монлоттой Райр экспедицию, даже если они займутся выкрутасами Оссэта, нам придётся отправиться в Кай-Тилфинон с помощью телепортатора. – Зачем? – спросил Кунтан. – Ае, – наставник кивнул на тело. – Я хочу найти его раньше Оссэта. – Как? – Обычно. Прядь волос, заклинание поиска… – Он хотел тебя убить. Привёл к Оссэту – в ловушку. А если бы ты не смог победить уккубу? – В конце концов, он же меня и спас. Если подумать, всех нас. Он похож на тебя, Кун, правда? Воин сдвинул брови. – Есть такое. Но… Мельо покачал головой. – Ты помнишь, как встретил меня впервые? – Да. Но разве… – А теперь послушай, как я тебя встретил.
Я решила, что надо бы вернуться к публикации черновиков. Не уверена, что буду это делать и академошными - с оной стороны надо, а с другой они отвратительного качества, честно. А здесь я чешу репку по поводу изгнания уккубу: в 8-й главе Мельо сделает то же самое иначе. И эту разницу нужно обосновать.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я не знаю, как и зачем, но в моей голове периодически возникают альтернативные имена для персонажей Нетленки. Имена, существующие в нашем мире. И я решила их собирать в отдельный пост.
- Ойрвенно - Северин, тут ничего не поменялось. И оно ему по звучанию намного ближе,чем по значению. Он не "строгий", а скорее "грустный" и немного "не такой, странный, мятежный", и тогда по значению идеально было бы Тристан, но какой он к черту Тристан, когда Северин. Не спрашивайте. - Чоронфе - Тодд. И я как-то раньше не задумывалась о том, насколько Тодд обалденно красивое имя.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Мне нужно больше интервью Ника Перумова, потому что он удивительно умный мужик. Даже если мне не все в его творчестве нравится, и по ряду вопросов я имею другое мнение.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Получаю вчера новое задание и голосовуху от госпожи Ли. Цену просит посчитать меня. И по голосу слышу: не то боится, что в прошлый раз мало дала, не то задним числом решила что много и теперь жалеет. А может кумихо вообще противоречия раздирают, тоже допускаю. Даже склоняюсь. Смешная. Люблю её))))
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
У Димаша тут это, новая песня:
Я аж как-то поднапряглась, честно говоря. А оказывается, у человека день рождения и видать к дате на думку пробивает. Но вообще это очень красивая молитва ко Вселенной. И актуальная, да. Так что мы с мозговыми таракашками желаем Димашу не просто интересно жить, но и получать от жизни удовольствие. Долго и в хорошей компании
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я больше никогда не буду одновременно читать толстую книгу и слушать толстую книгу. Ели так запараллеливать, то получается длительных период, когда ты вроде бы как застываешь в одной поре не двигаешься (хотя, вообще-то это не так), и это начинает давить на психику.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Переселила сегодня днем котят на кухню. А вечером над ними лопнул шланг с водой, к счастью, холодной. Всё живы и по большому счету целы, кроме нервов - моих и кошки.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я читаю Годы Риса и Соли. И, несмотря на то, что книга под альтернативную историю скорее маскируется,а на деле больше похожа на Облачный Атлас, мне нравится. И мне её темп не кажется медленным.
Слушаю Яна Потоцкого. Рукопись, найденную в Сарагоссе. И чет оно у меня туго идет, хотя бросить я категорически не готова, она всё-таки интересная. Книга таки хеллоуинская. Ян косит по 1001 ночь. И по форме, и по наличию порнушки, правда, по большей частью в формате "здесь автор сюжетно предусмотрел порнушку и сказал об этом, но написать сцену ему не позволило христианское воспитание". Ах да, там в самом начале есть лесбийский горизонтальный инцест.
Продолжаю слушать Опиумную Войну. Я на 13 главе, и это нихрена не темное фэнтези, а очень простенький линейный янг-эдалт непонятными позывами к наркомании и самоистязаниям. И подозреваю, что премии и номинации ей дали по политическим мотивам. А у меня аж горит от того, как отвратительно она использует тихоокеанский театр Второй Мировой. Она пока умудрилась обойти буквально все самые интересные и спорные явления эпохи, которые делают её такой захватыващей, а те, что использует, использует чудовищно плоско в лоб. Я начинаю опасаться что она не знает материала. Отряд 731 (а подумать только ЧТО они могли бы состряпать в мире фэнтези) - нет, не слышали. Халхин-гол - нет, не слышали (а ведь какова возможность для раскрытия Рин - она может восхищаться северянами, которые нагнули Муген в Дикостепье или - что, имхо, лучше - злиться на них за то, что они нагнули Муген, и тот плотнее насел на Никан). Мугенцы не жрут гесперианских пленных, гесперианцы не шлют невестам мугенские черепа. Скучно живут! У нас есть Император Федерации. А ещё Ребекка путается в таймлайне собственной истории при одном линейном сюжете. Это чтение закончится тем, что я однажды после нетленки напишу свое темное фэнтези на том же материале.
И во-первых, оно будет с несколькими параллельными сюжетами с персонажами с разных сторон конфликта на разных позициях. И там обязательно будут ретеллинги биографий Десмонда Досса и Хиро Оноды, последний в день получения звания младшего лейтенанта станет личем. И таких личей будет много, потому что младшие офицеры-личи - это на мой взгляд мощное орудие, в отличии от толп рядовых мертвяков-зомби и мощный конфликт личности, т.к. молодой человек вряд ли окажется в восторге от реалий бытия нежитью. А 731 как раз бы способ превращения в личей бы и раскопали в старых архивах и поставили на поток. Имхо, ну очень в тему оно ложится. Кроме того их же ещё после войны надо будет куда-то пристраивать... А Десмонд за время войны насмотрится на таких личей и решит искать лекарство, чтобы вернуть их в нормальное человеческое состояние - в высшей степени благое намерение. А вы знаете, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. И вообще: тема жизни, смерти, не-смерти и их взаимоотношений - она очень даже благодатная, как по мне. И теперь всё, амба: вместо работы я думаю о личах, будь они неладны
А к Опиумной войне у меня уже чисто энтомологический интерес. По сути Куанг - это следующая ступень эволюции покемона Арден. То есть уже лучше, но всё равно ещё не качественно.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Послушала интервью Ника Перумова Книжному Челу. Ну что: Перумова я уважаю. Не всё его творчество мне заходит, но - уважаю. А Книжный Чел мерзкий, серьёзно. Меня прям стриггерило его продавливание темы политики, хотя сам озвучил, что была договоренность её не обсуждать. Продавливалось при этом вполне определенно согласие с прозападной точкой зрения. Интересно ,а у Глуховского он интервью брал? Впрочем, пофиг. Ну и отдельно конечно прекрасно, когда чувак из солнечной Турции судит об атмосфере в Москве. О Москве я, например, судить не рискую, хотя намного ближе к ней нахожусь, тащемта.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Один онлайн-тест показал, что у меня преддепрессионное состояние, второй - что умеренная депра. Жизнь показывает, что со мной что-то явно не так, потому что я слишком сильно устаю и делаю слишком тупые ошибки.
Из успехов на мамбе: наклюнулось ещё одно свидание, и м. б. ещё одно, как пойдет. А на меня снизошло озарение - я боюсь. Потому что неминуемо однажды встанет вопрос о том, чтобы с каким-либо человеком съезжаться, а я боюсь и не хочу никуда переезжать, кроме Рощевой. А там сейчас заброшка. Вот почему люди не почкуются? Я бы уже давным давно распочковалась и жила себе спокойно: и с ребенком, и без этого головняка.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Мира нам всем и хорошей погоды))
Возгорелось мне сходить к вечному огню, ну мы с мамой и пошли. Официальных мероприятий нет, а люди - есть, и несморя на общее ппаскудство погоды - много. И детей много. И цветов много. И это хорошо))))
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я начала смотреть Пробуждение Насекомых. Две серии залпом. О! Какой драйв! Какой интересный заход! И по Юньке я уже прям соскучилась-соскучилась.
Пока дорама вся из себя такая кровавенькая адреналиновая карусель, но именно это мне похоже и надо. Японцы психманьяки, как и положено в жанре "военное приключалово", а ГГ - хороший парень, как и должен. Немного жалко, что его гопо-друзей мы наверное редко будем видеть в кадре, они прям неплохо разбавили в начале всё это дело юмором.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Правило упрощения жизни: когда не можешь принять решение, делай соцопрос.
UPD. Если не считать мой голос (а я кидала монетку, чтобы тупо видеть результаты. такой вот у нас кривой дайри), то голосование идет ровно. Определяться нужно, но как, блин?
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Я всё-таки дропнула Цикаду. Потому что там не сценарий, а нелогичное дырявое решето, которое при этом ещё и очень тормознутое. Учитывая, сколько я её ждала, прям печаль-беда.
К Нок Ду пока не хочу возвращаться, хотя не бросаю. К Легенде об Искателе тоже. Нало бы приглядеть себе что-то из планов. Хочется годного саспенса.
"Вокруг меня были тысячи прекрасных людей, и они медленно сжимали кольцо." Майкл Джексон
Сама не верю, но зафиналила 20-ю главу. Это было очень позорно медленно и тяжело, но я это сделала. Текст, наверное, по качеству очень плохой, но я рада, что эта дыра затягивается. Редактировать всяко проще, чем писать, когда хз что и как. Это последняя попытка внести учебное заведение в качестве +/- постоянной локации для сюжетной арки.
Волевым усилием удерживаю себя от того чтобы не бросаться перекраивать гамму в бету. Нет, не раньше, чем зафиналю полный текст первой части без лакун.
А ещё я подумала о смертях и пытках во вбоквеллах, и:
- шпиона Чоронфе в итоге доканает инфаркт. Третий. Первый тайрская регенерация и везение на людей, готовых кормить болезного как-то самотеком сдюжит, второй раз его выходит Ноктое-Оллё, а пережить третий было бы уже читерством.
- Аиоллё проведет в Титцанке совсем мало времени. Недели две, максимум три. Но из-за наркотиков он совершенно не способен оценивать время, и ему что неделя, что полгода - одинаково вечность. И дальше там его лечение после побега сильно перекрою. Пусть Ноктое занят тяжелораненым драконом, у меня же есть Найвенно, Ромашка и Фокорт.